Улыбается в ответ, приподнимая кончики губ в лениво-довольном оскале. Широко проходится языком, облизывая остатки крови и выпускает выгнувшегося ужом вампира. Не отрываясь следит за его кружением, вальяжно, точно умывающийся зверь, облизывая пальцы. Один за другим.
- Скучно, маленький змееныш? Наверное скука где-то у тебя внутри, - перехватывает воздетое вверх запястье и останавливает на середине движения резким рывком. - Интересно где? - коготь путешествует по груди, вспарывая легкомысленный шелк уже и с этой стороны. - Здесь? - кожа грудины расступается под нажимом, и рассеченые мышцы влажно поблескивают, почти сразу покрываясь мутно-багряной патиной выступившей крови, - Или может нет? - палец медленно ползет вниз. - Здесь? - Резкий тычок в солнечное сплетение, разрывающий брюшину.

Перехватывает запястье вновь и от хлесткого удара тыльной стороной ладони голова вампира откидывается, будто на шарнирах.
- Ты немного ошибся, мальчик.
Глаза наливаются пульсирующим янтарам. Зрачок гуляет, то сужаясь до размеров булавочного острия, то занимая почти всю радужку. Голос немного хрипловат, и в слова вплетаются рыкающие нотки.
- Волк.
И правая рука разрывает надрезанные когтями мышцы. Ладонь ныряет внутрь и тянет на себя жемчужно-серый, в алых разводах, ком.

Рычащий низкий смех гуляет по комнате, гулко ударясь о стены и возвращаясь эхом самого себя. Оборотень смеется легко и открыто, и только слегка изменившаяся гортань окрашивает голос легкой нечеловечностью. Отголоски безумия заперты в желтизне глаз. Легкий рывок, и волк тянет вампира на поводке его внутренностей, точно борзую на сворке, к вычурному ложу. Но взгляд, не обращая внимания на гладкость белья, ласкает резной столбик.
- Хороший песик, - когтистая рука тянется мимолетной лаской потрепать упыря по загривку. - Сидеть! - Петля из импровизированного поводка ложится на темное дерево.

- Хороший песик, послушный, хороший....- рука оборотня машинально поглаживает волосы, ласкает загривок, - отпустить маленького погулять?
Звериный оскал тает, верхняя губа опускается, пряча клыки. Сизовато-багровый повод роняет чешуйки запекающейся крови. Пальцы проскальзывют, распутывая узел. Волк легко толкает вампира в грудь, опрокидывая на спину, и, опустившись на колено, небрежно пихает извивающийся, будто живой, комок обратно, внутрь. Тот не слушается, и оборотень, недовольно рыкнув, вновь вспарывает начавшую было заживать брюшину. Уминает в рану непоместившеся  и склонясь над перекошенным болью лицом почти нежно целует в губы.

Морщится недовольно от всхлипов, передаргивает плечами, когда ногти надрезают кожу. Чуть отстранятся, берет руку вампира в свои ладони, пару мгновений будто баюкает ее, и, резко вывернув фаланги, ломает тонкие пальцы.
- Я не разрешал тебе царапаться, - укоризненно качает головой. - Но ты что-то бледен. Отдохни, я вернусь позже.
Оборотень встает, и, оставляя вампира на кровати, подходит к двери и резко рявкает что-то в коридор. Там, видимо, ждали подобного приказа, потому что через несколько минут в комнату вталкивают испуганно дрожащего мальчишку. Таких на рынке двенадцать на дюжину. Ничего интересного и волк просто лениво зевает, подхватывая уже настоящий поводок, закрепленный на ошейнике, и мертвым узлом привязывает его к окровавленному столбику.
- Приходи в себя, - гулкий стук захлопнувшейся двери проводил слова.

Отредактировано Rafael (2008-12-07 05:36:54)